Марш королей - Страница 41

Он отлично подходит на эту роль.

Глава шестнадцатая

Тор шагал в рядах членов Легиона. Рядом с ним шли Крон, Рис, О’Коннор, Элден и близнецы. Все они шли вниз по широкой грязной дороге, которой, казалось, нет конца. Они шагали уже несколько часов, направляясь к далекому Каньону, готовясь к первой части своего путешествия к Тартувианскому морю.

Тор вспомнил свою ночь с Гвен, то, как он проснулся на рассвете и первым делом утром прибыл в казарму. Он присоединился к остальным, подготовил все свои вещи, схватил свой рюкзак, пращу, оружие и отправился в дорогу со своими товарищами как раз вовремя.

Тор с трудом мог поверить в то, что он пустился в это путешествие со всеми этими молодыми людьми, в путь к тому, что, как он знал, станет самыми сложными ста днями в его жизни – в путь прощания с детством и становления мужчиной. Его сердце бешено колотилось в предвкушении. Он ощущал в воздухе возбужденное гудение, а также напряжение. Некоторые члены Легиона шли, переговариваясь между собой, в то время как другие, которые казались напуганными, хранили молчание. Когда Тор утром вернулся в казарму, ему рассказали, что два члена Легиона ночью сбежали – очевидно, Сотня их очень напугала. Он был рад, что никто из его новых друзей не сбежал.

Возможно, Тора тоже переполняла бы тревога, но, к счастью, его мысли были заняты совершенно другим. Гвендолин. Их ночь вместе нависла над ними подобно облаку. Он не мог прогнать из своих мыслей образ ее лица, звук ее голоса, ее энергию. Словно она была с ним прямо сейчас. Это были волшебные день и ночь – лучшие в его жизни. Его сердце парило от одной мысли о Гвендолин. Знание того, что она существует, дарило Тору ощущение того, что все в этом мире будет в порядке, независимо от того, что случится во время Сотни. Пока у него есть Гвен, у него есть причина бороться за жизнь, причина вернуться. Это поможет ему продержаться.

Они вместе оплакивали ее отца. Ее присутствие рядом с ним подарило ему ощущение покоя и утешения, которых он не испытывал прежде. Возможность разделить эту боль с Гвен, так или иначе, сделала эти дни терпимыми. Кроме того, это сблизило их. Тор закрыл глаза и снова увидел озеро, его бело-голубые воды, тот остров – такой изолированный от окружающего мира. Это было самое волшебное место из всех, в которых ему приходилось побывать. Он вспомнил, как они смотрели на звезды всю ночь напролет, то, как она лежала на его руках. Гвендолин спала в его объятиях всю ночь. Никто из них не раздевался, но они целовались всю ночь, пока Гвен, в конце концов, не свернулась клубочком и не положила голову ему на грудь. Впервые в жизни девушка спала в его объятиях. В некоторые минуты в течение ночи Гвендолин начинала плакать – и Тор знал, что она думала о своем отце.

Тор проснулся с первыми лучами солнца – красивый красный свет озарял горизонт вместе с первым восходящим солнцем. Все казалось на своих местах в этом мире. Когда он проснулся, Гвен все еще была в его объятиях. Он ощущал ее вес на своей груди, ее тепло, полную совершенную тишину летнего утра. Дул легкий ветерок, раскачивая деревья над ними. Мир казался идеальным. Впервые в жизни Тор проснулся с ощущением настоящего комфорта, принадлежности, любви. Впервые в жизни кто-то желал его, а для него это означало больше, чем он смог бы выразить словами.

Они с грустью расстались рано утром. Тору нужно было спешить в казармы Легиона и готовиться к путешествию. Гвен тихо плакала, слезы бежали по ее щекам. Она наклонилась и обняла его, не отпуская молодого человека какое-то время.

«Поклянись мне снова», – прошептала девушка, – «что ты вернешься».

«Я клянусь», – произнес Тор.

Он все еще помнил взгляд ее затуманенных слезами глаз, когда она посмотрела на него в раннем утреннем свете, преисполненная такой надеждой и тоской. Этот взгляд сейчас поддерживал его. Даже теперь, когда Тор шел по дороге вместе со своими братьями из Легиона, он видел эти глаза.

«Я не стремлюсь снова пересечь Каньон», – послышался голос, который вырвал Тора из его воспоминаний. Обернувшись, он увидел Элдена, который шел в нескольких футах от него с тревогой на лице. Вдали виднелись очертания моста – Восточный Переход Каньона. Вдоль него выстроились сотни солдат.

«Я тоже», – добавил О’Коннор.

«В этот раз все будет по-другому», – сказал Рис. – «Мы идем группой. Мы останемся в Уайльдсе только на короткое время, после чего отправимся на кораблях. Это прямой путь к кораблям. Мы не войдем вглубь на их территорию, прежде чем отправимся к океану.

«Все равно, за пределами Каньона может случиться что угодно», – сказал Конвал.

В группе воцарилось молчание. Тор прислушивался к звукам сотен ботинок, разбивающих камни, к тяжелому дыханию Крона, который бежал рядом, лошадям, которые шли рядом с некоторыми воинами, топая. Он мог уловить отсюда запах лошадей и пот напуганных мужчин. Тор не испытывал страха. Он был взволнован и преисполнен тоски по Гвендолин.

«Просто подумай. Когда мы вернемся в следующем сезоне, мы все станем другими людьми», – сказал О’Коннор. – «Никто из нас не будет прежним».

«Если мы вернемся», – поправил его Рис.

Тор окинул взглядом всех парней и мужчин вокруг себя, думая о том же. Никто не будет прежним. Он чувствовал, как мир вокруг него постоянно меняется – каждую минуту каждого дня. Было так трудно удержать что-то. Тору хотелось притормозить это все, но, даже если бы он это сделал, он знал, что удержать ничего не получится.

* * *

Наконец, они добрались до базы Западного Перехода Каньона. Группа остановилась перед тем, как подняться на мост. Тор увидел удивление и страх в глазах своих собратьев из Легиона. Он вспомнил день, когда впервые увидел этот мост, и понял, что они чувствуют. Даже сейчас, глядя на него во второй раз, Тор ощутил те же благоговение, страх и удивление – мост простирался бесконечно, исчезая из поля зрения, пропасть под ним казалась бездонной. И хотя вдоль поста выстроились сотни королевских солдат, казалось, что первый шаг по этому мосту является шагом, после которого нет возвращения.