Марш королей - Страница 52

К оглавлению

«Твоего хозяина?» – спросила Гвен.

«Того, который пропал».

«Пропал?» – переспросил Годфри.

Слуга кивнул.

«Он исчез однажды ночью и больше не возвращался на работу. Ходят слухи об убийстве».

Годфри и Гвен переглянулись.

«Расскажи нам больше», – попросила его Гвен.

Не успел он ответить, как в дальнем конце открылась дверь и в комнату вошел человек, чья внешность поразила Годфри. Он был коротким и широким и – наиболее поразительно – его спина была деформированной, скрученной и сгорбленной. Он прихрамывал и было видно, каких усилий ему стоило поднять свою голову. Он медленно передвигался по комнате.

Наконец, он остановился перед ними, глядя то на Годфри, то на слугу.

«Это большая честь, что Вы осчастливили нас своим присутствием, милорд», – сказал горбун, поклонившись.

«Штеффен знает об этом деле гораздо больше меня», – осуждающе добавил слуга. Было очевидно, что Штеффен ему не нравился.

После этих слов он развернулся и поспешил прочь, исчезая за задней дверью. Штеффен наблюдал за тем, как он уходит.

Годфри и Гвен переглянулись.

«Штеффен, можем ли мы поговорить с тобой?» – осторожно спросил Годфри, пытаясь его успокоить.

Штеффен уставился на них, скручивая руки. Он заметно нервничал.

«Я не знаю, что вам сказать, но этот слуга – лгун. И сплетник», – сказал Штеффен, защищая себя. – «Я ничего не сделал».

«Мы не говорим, что ты что-то сделал», – сказал Годфри, также пытаясь успокоить его. Было очевидно, что Штеффену есть что скрывать, а Годфри хотел это выяснить. Он чувствовал, что это как-то связано со смертью его отца.

«Мы хотим спросить тебя о нашем отце, короле», – сказал Гвен. – «О той ночи, когда он умер. Не помнишь ли ты что-нибудь необычное той ночью? Оружие, выпавшее из мусоропровода?»

Штеффен заерзал, опустив глаза в пол, избегая смотреть им в глаза.

«Я ничего не знаю ни о каком кинжале», – сказал он.

«А кто сказал о кинжале?» – спросил Годфри.

Штеффен виновато оглянулся. Годфри понял, что поймал его на лжи. Этот человек точно что-то скрывал. Он взбодрился.

Штеффен ничего не ответил. Он просто ковырял носком сапог пол, продолжая крутить свои руки.

«Я ничего не знаю», – повторил он. – «Я не сделал ничего плохого».

Годфри и Гвен обменялись понимающими взглядами. Они нашли что-то важное. Тем не менее, было ясно, что он ничего больше им не расскажет. Годфри понял, что должен сделать что-то, чтобы заставить его говорить.

Годфри сделал шаг вперед, протянул руку и положил ее на плечо Штеффена. Тот виновато поднял глаза, словно провинившийся школьник. Годфри грозно смотрел на него, сжимая руку на его плече.

«Мы знаем, что случилось с твоим хозяином», – сказал он, блефуя. – «А теперь ты можешь или рассказать нам о том, что ты знаешь об убийстве нашего отца, или мы бросим тебя в темницу, где ты никогда больше не увидишь солнечный свет. Выбор за тобой».

Стоя там, Годфри ощущал, как на него нисходит сила его отца, впервые в жизни он чувствовал врожденную силу, которая побежала через его кровь – кровь долгой череды королей. Впервые в своей жизни он чувствовал себя сильным. Уверенным. Достойным. Он чувствовал себя МакГилом. И на этот раз Годфри чувствовал одобрение своего отца.

Должно быть, Штеффен это почувствовал, потому что, после продолжительного молчания, он, наконец, перестал ерзать. Он поднял глаза, встретился взглядом с Годфри и кивнул в знак согласия.

«Я не отправлюсь в тюрьму, если расскажу вам?» – спросил он.

«Нет», – ответил Годфри. – «Если ты не имеешь отношения к смерти нашего отца. Это я тебе обещаю».

Штеффен облизнул губы, после чего, наконец, кивнул.

«Очень хорошо», – сказал он, в конце концов. – «Я все вам расскажу».

Глава двадцать вторая

Тор сидел глубоко в лодке на одной из длинных деревянных скамеек. Обеими руками он держал толстое деревянное весло для гребли. У его ног сидел Крон. Он потел под палящим солнцем, как происходило уже не первый день. Он тяжело дышал, спрашивал себя, наступит ли этому конец. Путешествие казалось бесконечным. Сначала их несли паруса, но потом резко пропал ветер, и все парни на корабле вынуждены были приступить к гребле.

Тор сидел в центре длинной узкой лодки. Рядом с ним сидел Рис, О’Коннор находился впереди. Тор спрашивал себя, сколько еще они смогут выдержать. Он никогда не занимался такой тяжелой работой так долго – каждый мускул его тела был напряжен. Его плечи, запястья, предплечья, бицепсы, спина, шея и даже бедра – казалось, все это было уже на исходе. Его руки дрожали, а ладони были покрыты ссадинами. Несколько членов Легиона уже рухнули от истощения. Этот остров – где бы он ни был – казалось, находится на другом конце земного шара. Тор молился о дожде.

Только ночью у них выдался короткий перерыв, когда они смогли поспать в течение пятнадцатиминутной смены. Лежа в лодке темной ночью, пока Крон свернулся клубком рядом с ним, Тор пережил самую темную и самую ясную ночь в своей жизни. Весь мир наполнился сверкающими красными и желтыми звездами. К счастью, было лето и погода стояла теплая. Влажные ветры океана принесили ему прохладу и он уснул в течение нескольких секунд – только для того, чтобы через несколько минут его разбудили. Он спрашивал себя, является ли это частью Сотни, их способом начать ломать их.

Тор всерьез начал задаваться вопросом, что еще ожидает их впереди, сможет ли он вынести все это. У него заурчало в желудке. Прошлой ночью ему достался на ужин небольшой кусок соленой говядины и маленькая фляга рома, чтобы его запить. Он отдал половину своего куска Крону, который тут же его съел и заскулил, выпрашивая больше. Тор чувствовал себя ужасно из-за того, что ему больше нечего было предложить. Но он и сам плотно не ел вот уже несколько дней, потому заскучал о домашнем комфорте.